Любавский М.К. «К Университетскому вопросу» // «Голос Москвы» (28 дек. 1906)

«Тяжёлый и затяжной кризис переживают русские университеты и другие высшие учебные заведения. После годичного, а в большинстве высших учебных заведений и полуторагодичного перерыва занятия возобновились осенью истекшего года. В истекшем осеннем семестре в Московском университете занятия прерывались три раза, в последний раз за неделю до предположенного первоначально окончания семестра. В лицах, желающих учиться нет недостатка. По общему отзыву профессоров, лекции и практические занятия посещались студентами в истекшем семестре как никогда раньше. Но наряду с этим нельзя отрицать и того, что весьма значительная часть нашей учащейся молодёжи втянута в революционный водоворот. Эта часть молодёжи почти во всех учебных заведениях устроила сходки, на которых вынесены были единообразные резолюции – открыть высшие учебные заведения для того, чтобы использовать их в революционных целях. Посторонние входили в состав постоянных студенческих организаций – землячеств, кружков и т. д., наконец, революционная часть студенчества организовала общестуденческое представительство. В Московском университете такое представительство создалось в лице так называемого Центрального университетского органа, который был выбран социал-демократами, социал-революционерами, кадетами, трудовиками (?!), социалистами-народниками и т. д. В лице этого центрального органа создалась студенческая власть, которая имеет влияние на судьбы университета не менее, чем профессорская коллегия. Революционная часть молодёжи в настоящее время буквально держит в своих руках течение учебных занятий, которым она старается не мешать только по мере возможности и каждую минуту готова нарушить их и сделать немыслимыми. Мирная часть студенчества находится под гнётом её, терроризирована ею и не в силах парализовать её своеволие... В последнее время революционеры выдвигают идею о студенческой корпорации и автономии, в соответствии с которой в автономном университете должно быть и автономное студенчество наряду с автономной профессорской корпорацией. Эта академическая корпорация должна принимать равное с профессорами участие в академической жизни, отсюда требование – допустить студенческих делегатов в Совет университета с правом решающего голоса. Так обстоит дело в университете, так обстоит оно и в других высших учебных заведениях, до женских курсов включительно, где оно осложнилось тем, что значительная часть преподавателей обнаружила склонность пойти навстречу этим притязаниям. Таким образом, в высших учебных заведениях фактически теперь два хозяина, два распорядителя, две власти: совет преподавателей и студенческое представительство. Обе эти силы постоянно сталкиваются, трутся одна об другую, как в вопросах чисто академического характера, так в особенности в главном, основном вопросе – для чего существуют высшие учебные заведения. Профессора, конечно, утверждают, что высшие учебные заведения существуют для распространения научного образования, студенчество настаивает, что эта цель должна в настоящее время отступить на задний план, перед настоятельными жизненными вопросами политики… По совести нужно признать, что профессорские коллегии употребили все усилия, чтобы при данных обстоятельствах спасти хотя бы остатки высшего образования: проявили много такта и гуманности, чтобы сдерживать разбушевавшуюся молодёжь, так или иначе держать её при научных занятиях; проявили, наконец, много самоотвержения и нравственного мужества, действуя по совести и не встречая почти нигде сочувствия и одобрения своим действиям… Разбушевавшееся море политических страстей стало захлёстывать своими волнами высшие школы и сносить в них все начинания профессорских коллегий. Необходимо создать прочные дамбы и оградить ими высшие школы. Прежде всего, в законодательном порядке надо установить незыблемое положение, что высшие школы суть государственные учебные заведения, в которых не может быть никакой другой власти, кроме установленной законом, никакой другой деятельности, кроме научной и учебной. Учащиеся в них студенты могут иметь свои собрания и составлять свои корпорации на тех же основаниях, как и все российские граждане. Но помещения высших учебных заведений должны служить исключительно только для учебных собраний студентов и заседаний состоящих при них учёных обществ. Должно быть раз навсегда и бесповоротно разрушена иллюзия, что проходящая, текучая масса студенчества составляет в стенах высших учебных заведений автономную корпорацию, которая должна соучаствовать с профессорской коллегией в управлении высшими учебными заведениями.
Необходимо покончить со средневековой экстерриториальностью наших учебных заведений, делающею храмы науки очагами революционной деятельности, убежищами своеволия и бесчинства».
(Личный архив Т.Г.Ливановой)