Университет в военные годы. Картина вторая

В годы Великой Отечественной войны Московский университет уже нельзя было погрузить на десяток подвоз как в 1812 г. и вывезти за 500 км от столицы. Нужны были вагоны, а безопасные расстояния измерялись тысячами километров. В отличие от событий 130-летней давности университет ПРАКТИЧЕСКИ СРАЗУ ЛИШИЛСЯ РЕКТОРА И БЫЛ РАСПЫЛЁН ГЕОГРАФИЧЕСКИ. Кто знает, как сложилась бы судьба университета, если бы в этот момент у него был надёжный руководитель?

23 июня 1941 г. А.С. Бутягин на общеуниверситетском собрании объявил о полной готовности людей отдать «все наши силы и знания на практические нужды сегодняшнего дня», а уже 15 октября был «ОТСТРАНЁН от исполнения должностных обязанностей и ПРЕДАН СУДУ за самовольный отъезд из Москвы».

Управленческий хаос, рассогласованность действий государственных структур в первые военные месяцы — вот причина «самовольного» отъезда. Но пока в этом разобрались, и вернули ректора к исполнению «должностных обязанностей», прошло полтора года. Университет — его люди, хозяйство, ценности — всё было разделено, раздроблено и отправлено по разным городам европейской части России, за Урал, в среднеазиатские республики. Обязанности ректора до реэвакуации университета в 1943 г. исполняли несколько человек, в том числе И.С. Галкин.

 

И.С. ГАЛКИН — МОСКВА–АШХАБАД–СВЕРДЛОВСК–МОСКВА

В 1930 г. поступил на историко-философский факультет, и в результате напряжённых занятий выполнил весь учебный план в течение двух лет «не в ущерб приобретению знаний», а благодаря раннему самообразованию. Однако диплом выдан Историко-философским институтом (МИФЛИ), в который частично были реорганизованы гуманитарные факультеты МГУ.

В 1941 г. в Ашхабаде, куда был эвакуирован университет, проректор МИФЛИ И.С. Галкин стал проректором МГУ, а факультеты МИФЛИ – факультетами МГУ.

Много сделал коллектив университета, работая в Ашхабаде. Но возникла надежда, что естественные факультеты в военно-промышленном Свердловске сделают больше. Полтора месяца вёз И.С. Галкин университет из Туркмении за Урал. Однако уже летом 1943 г. «свердловский» период закончился, и началась дорога домой, в Москву.

БОЛЕЕ 7500 км ПРОЕХАЛ И.С. ГАЛКИН С УНИВЕРСИТЕТСКИМИ ПОЕЗДАМИ по стране и имел полное право сказать:

«Основная задача, поставленная союзным правительством перед университетом, — не допустить длительного перерыва в работе, сохранить его основные кадры — успешно выполнена».

И.С. Галкин оставил воспоминания «Записки ректора Московского университета» (2004).

«Вспоминая о годах моего руководства университетом в эвакуации и, особенно, в период с момента реэвакуации его в 1943 г. из Свердловска в Москву, вплоть до сдачи поста ректора в январе 1948 г. академику А.Н. Несмеянову — о времени, заполненном сверхзадачами, заботами, перегрузками, усталостью, тревогами, бессонными ночами, я думаю, что всё мне помогло перенести, устоять только ГЛУБОКОЕ СОЗНАНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПЕРЕД ПАРТИЕЙ, ПЕРЕД РОДИНОЙ... С того октябрьского вечера 1941 г., когда меня отозвали из истребительного батальона, я постоянно чувствовал себя, как СОЛДАТ, НА ПОСТУ, что соответствовало духу того времени и велению моего сердца».

«В конце осени 1943 г. меня НЕОЖИДАННО НАЗНАЧИЛИ РЕКТОРОМ МГУ, отстранив от этой должности А.С. Бутягина. Не без волнения приступил я к самостоятельной работе по руководству таким сложным научным организмом, каким является Московский государственный университет. При утверждении меня ректором университета РЕЦЕПТОВ, КАК УПРАВЛЯТЬ им мне НЕ ДАВАЛИ. Ясно было одно: РАБОТА РЕКТОРА, руководителя учебно-научного учреждения — САМАЯ “ЧЕЛОВЕЧНАЯ”, т.е. это постоянный контакт с людьми, воспитывающими молодёжь, формирующими граждан первого в мире социалистического государства. Я понимал: НАДО НЕ АДМИНИСТРИРОВАТЬ, А ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К ГОЛОСУ УЧЁНЫХ. Наука предъявляет большой счёт своим руководителям. КОМПЕТЕНТНОСТЬ!...
Воспитанник университета, его преподаватель, доцент и профессор — я за 12 лет в какой-то мере узнал сильные и слабые стороны университетской системы.»