Портрет: М.К.Любавский

ЛЮБАВСКИЙ МАТВЕЙ КУЗЬМИЧ (1(13).08.1860, с. Большие Можары Сапожковского уезда Рязанской губ. – 22.11.1936, Уфа), историк, ректор Московского университета.
 
Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1882). Ученик В.О. Ключевского.
Магистр истории (1894, «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского статута»). Доктор русской истории (1900, «Литовско-Русский сейм»). Профессор (1925).
Академик отделения гуманитарных наук (русская история) РАН/АН СССР (1929, член-корреспондент с 1917).
 
Профессор кафедры русской истории этнологического факультета (1925–1930). Профессор исторического/общественно-педагогического отделения факультета общественных наук (1919–1925). Декан (1909–1911); экстраординарный профессор (1901), ординарный профессор кафедры истории русской (1903–1918) историко-филологического факультета. Действительный член Исторического института (1921–1925). Помощник ректора (1904–1906).
Ректор (1911–1917).
 
Научная и педагогическая деятельность. В сфере научных интересов русская история, история Западной Руси и Литвы, политические учреждения и социальная история Литовско-Русского государства, архивное дело, история Московского университета.
Сохранилось письмо В.О. Ключевского, направленное им в 1902 г. в адрес факультета при утверждении М.К. Любавского на кафедру русской истории:
«По практическим занятиям со студентами мне известно, как охотно и с какой пользой они слушают обязательные и необязательные курсы приват-доцента Любавского и принимают участие в его семинарах».
 
Основной труд учёного «Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до XX в.», подготовленный в середине 1920-х гг. к печати, впервые был опубликован в 1996 г. Книга стала первым обобщающим трудом по истории заселения и освоения русским, украинским и белорусским народами пространств Европы и Азии. М.К. Любавский использовал огромный массив не только исторических источников, но данные антропологии, этнографии, археологии, географии, геологии России.
Так же обстоятельно он подошёл к составлению очерка о состоянии допожарного университета «Московский университет в 1812 г.» (1913), который до сих пор используется как исключительно подробный источник. М.К. Любавский с большим пиететом относился к деятельности и творчеству научных предшественников. Были опубликованы его доклад на праздновании Московским университетом 200-летия со дня рождения М.В.Ломоносова – «XVIII в. и Ломоносов» (1912) и  статьи, посвящённые памяти учителей: «С.М.Соловьёв и В.О.Ключевский» (1913), «Василий Осипович Ключевский» (1914).
Последние годы жизни, проведённые в ссылке в Уфе, учёный посвятил разработке истории местного края и фактически стал основоположником изучения истории Башкирии. В 1932 г. он начал разрабатывать темы «История башкирских восстаний в XVII и XVIII вв.» и «Землевладение и землепользование в Башкирии в XVII, XVIII и XIX вв.».
 
Заслуженный профессор Московского университета (1919). Председатель Общества истории и древностей российских (1913–1919).
 
Административная деятельность. Ректором М.К. Любавский был избран в апреле 1911 г., когда после «разгрома» университета министром народного просвещения Л.А. Кассо около 100 профессоров и преподавателей, в том числе ректор А.А. Мануйлов, ушли в отставку. Возможно, одним из факторов, повлиявших на выбор оставшихся, явился такой немаловажный дар Любавского, как умение улаживать профессиональные конфликты. Приняв в этой ситуации пост ректора, он взял на себя сложную функцию посредника между государством и университетской корпорацией, заслужив от многих покинувших alma mater коллег прозвище консерватора и реакционера. Всю свою нелёгкую жизнь боролся М.К. Любавский за сохранение и целостность университета.
Революционное движение М.К. Любавский не принимал, столкнувшись с массовыми выступлениями в 1905–1907 гг. Его тревожили нестабильность работы высшего учебного заведения, задавленность академической жизни политикой. Статьи за его подписью в ежедневной общественно-политической газете «Голос Москвы» наполнены острым переживанием и беспокойством:  
«Тяжёлый и затяжной кризис переживают русские университеты и другие высшие учебные заведения… Разбушевавшееся море политических страстей стало захлёстывать своими волнами высшие школы и сносить в них все начинания профессорских коллегий…  Политика подорвала авторитет профессоров в глазах студенчества и общества, крепко вошла в головы мысль, что профессора не представители независимой науки, а правительственные агенты, всё равно – хотя бы они излагали дифференциальные или интегральные исчисления и не занимали никаких административных должностей… Необходимо создать прочные дамбы и оградить ими высшие школы. Прежде всего, в законодательном порядке надо установить незыблемое положение, что высшие школы суть государственные учебные заведения, в которых не может быть никакой другой власти, кроме установленной законом, никакой другой деятельности, кроме научной и учебной. Учащиеся в них студенты могут иметь свои собрания и составлять свои корпорации на тех же основаниях, как и все российские граждане. Но помещения высших учебных заведений должны служить исключительно только для учебных собраний студентов и заседаний состоящих при них учёных обществ… Воздуху, воздуху, больше нашей бедной almaе matri! Конец всякой политики в университете! Иначе в нашем храме задохнутся все, кто идет учить и учиться, и погаснет огонь на жертвеннике Аполлона, и мерзость запустения водворится в месте святом».
 
И вот в 1911 г. политика снова в университетских стенах. Наделённый ректорскими полномочиями М.К. Любавский уже может сделать для университета что-то конкретное. Первое, с чего он начал, – поехал к Л.А. Кассо хлопотать за 25 студентов, которых полиция переписала на одной из сходок и подлежавших увольнению. Расправу удалось предотвратить.
Студенчество становится одной из главных ректорских забот. Совет университета упорядочивал существовавшие и поощрял образование новых студенческих кружков (обладавших правом использования университетских помещений для своих собраний): научных; обществ взаимопомощи; спортивных и музыкальных; землячеств. До начала Первой мировой войны при университете действовали десятки таких объединений. М.К. Любавский стал инициатором выплат стипендии имени В.О. Ключевского (капитал для неё собирался по подписке, повсеместной по всей территории Российской империи). Примечательно, что в своё время Ключевский организовал подобную же стипендию имени своего учителя С.М. Соловьёва. Постепенно восстановилось количество студентов. Рост их числа был обусловлен миграционными процессами, усилившимися в годы Первой мировой войны, вызвавшими увеличение населения Москвы за счёт переселенцев из районов боевых действий. Были замещены профессорско-преподавательские вакансии на большинстве кафедр.
В 1912 г. на фронтоне университетской домовой церкви св. Татианы на Моховой улице помещена надпись «Свет Христов просвещает всех». А через год прошёл и торжественный акт в Татьянин день, который не отмечался в течение нескольких последних лет. М.К. Любавский вынес предложение о празднике на Совет университета. Реакция членов совета была неоднозначной, однако ректору удалось настоять на своей точке зрения, подчеркнув значимость акта как годового отчёта вуза. Татьянин день проводился и в 1917 г., когда «было совершено торжественное богослужение с провозглашением многолетия государю императору и всему царствующему дому и провозглашением молитвы о даровании победы русскому оружию и оружию союзных с нами держав». В 1920 г. он прошёл в последний раз и был восстановлен только через 70 лет.
Одной из важнейших проблем, с которой столкнулся М.К. Любавский, была работа по преодолению недостатка финансирования. Для упорядочения хозяйственной жизни приходилось идти на некоторые непопулярные меры. По предложению министерства народного просвещения была ликвидирована университетская типография, содержание которой перестало приносить прибыль (1912–1913). Её закрытие вызвало бурные протесты рабочих. Совет университета принял решение распродать имущество типографии, а участок сдать в аренду под постройку доходных домов. Среди положительных финансовых результатов стало получение долгожданного государственного взноса на ремонтно-строительные работы для ряда университетских зданий, «быстро превращающихся в руину». Состояние этого комплекса было признано неудовлетворительным ещё в 1894 г. Начало работ было запланировано на 1914 г. В 1914 г. М.К. Любавский был переизбран ректором на второе трёхлетие.
 
Первая мировая война. В эти годы университет проявил себя в совершенно новом качестве как активный субъект тыла. После вступления России в войну с Германией, на экстренном собрании Совета университета М.К. Любавский объявил о действиях администрации в новых условиях. Первые срочные меры касались врачевания и облегчения участи больных и раненых воинов. В лазареты и госпитали были превращены все подходящие университетские помещения, мобилизован не ушедший на фронт врачебный персонал клиник, организован денежный сбор в пользу пострадавших.
По инициативе ректора была создана специальная комиссия Совета университета, взявшая на себя задачу по оказанию помощи «питомцам и служащим Московского университета, утратившим работоспособность в связи с войной». Инвалидам оказывалась медицинская, юридическая и финансовая помощь (особые стипендии для желающих продолжить образование), организовывались ремесленные и сельскохозяйственные курсы. Для всех нуждающихся студентов московских вузов, число которых в военные годы возросло, в университете было создано страховое бюро.
Совет университета принял решение об изменении учебных планов с целью сократить срок подготовки младшего медицинского персонала и врачей с пяти до трёх–четырёх лет. В связи с тем, что большая часть мужчин призывного возраста подлежала мобилизации и отправлялась на фронт, университет в 1916 г. начал добиваться правительственного разрешения на приём в студенты женщин.
Ход военных действий, мысли о войне со «смертельным врагом России» до победного конца, привёл университетскую администрацию к новой идее. Совещание ряда профессоров физико-математического факультета приняло решение о реальном участии университета в деле обороны (1915).
«Ныне обстоятельствами военного времени выдвигается новая задача – содействовать не только косвенным, но и прямым образом обороне страны, изготовлению различных предметов военного снаряжения, и русское общество уже горячо взялось за выполнение этой задачи. Московскому университету надлежит также взяться за посильное выполнение этой новой задачи. Совет предлагает сотрудничество всех учёных сил и своих лабораторий правительственным и общественным учреждениям, работающим по обороне страны, и обращается к учащейся молодёжи с горячим призывом по мере сил и разумения потрудиться в этом святом деле.
Для ближайшего осуществления этого желания Совет постановляет избрать особую комиссию <Военную> из состава своих членов и обратиться в Московский военно-промышленный комитет и в Главный комитет Всероссийского земского и городского союзов с просьбой принять в свой состав членов этой комиссии и поручить этим членам войти в эти комитеты с выработанными уже конкретными предложениями сотрудничества».
 
Патриотические настроения были подкреплены и достаточно отвлечёнными акциями.  Звания Почётного члена Московского университета был удостоен верховный главнокомандующий русской армии великий князь Николай Николаевич (младший) для «явления нравственной связи» национального университета с армией. В Старом здании на Моховой был установлен бюст Яна Гуса, отлитый из трофейной австрийской пушки. Чешский проповедник и мыслитель представал «славянским мучеником, борцом с Римом и немецким засильем, первым ректором славянином в первом Славянском Пражском университете».
В военный период М.К. Любавский издал ряд работ научно-публицистического характера «Немецкая колонизация и новое сельское и городское устройство в Польше» (1914), «Исторические судьбы славянства» (1914), «Наступление на степь» (1914–1915), «История западных славян: прибалтийских чехов и поляков. Лекции» (1917).
 
1917 год. 2 марта император Николай II отрёкся от престола. В этот же день М.К. Любавский обратился с речью к Совету университета, в которой обвинил императорское окружение
«в отчуждении <монарха> от своего народа в то самое время, когда жизнь настойчиво требовала тесного, интимного и тёплого единения его с широкими кругами населения».
Признавая заслуги монархии в прошлом, историк констатировал, что ныне
«из великого объединяющего и организующего фактора она превратилась в фактор разложения и гибели русского государства, пока не скончалась... Русскому народу предстоит теперь выработать новую форму правления...».
 
Университетские дела требовали от ректора решения наиболее острых вопросов. Во-первых, вуз ощутил сильную нехватку штатных профессоров и, как следствие, необходимость замещать их внештатными преподавателями. По инициативе М.К. Любавского Совет университета принял постановление о ходатайстве с целью возвращения А.А. Мануйлова, М.А. Мензбира, П.А. Минакова и других членов коллектива, солидарно покинувших университет в 1911 г. 22 марта состоялось первое заседание «восстановленного» Совета. Во-вторых, отряды студенческой милиции, как и в предыдущие неспокойные годы, блокировали университетские помещения, мешая нормальному учебному режиму. М.К. Любавский наладил взаимодействие с Исполнительным комитетом общественных организаций по вопросу охраны помещений и имущества МГУ и с Советом студенческих депутатов.
29/30 апреля 1917 г. в Московском университете состоялись выборы нового ректора. М.К. Любавский не стал выдвигать свою кандидатуру, и выборы проходили на безальтернативной основе. Баллотировался и был избран М.А. Мензбир. Новый ректор от лица вернувшихся профессоров обратился к М.К. Любавскому и выразил ему благодарность как инициатору уничтожения грани между двумя группами преподавателей: выбывших в 1911 г. и оставшихся в университете. От лица оставшихся в университете выступил Н.Е. Жуковский со словами благодарности за то, что он «в трудное время сумел охранить достоинство университета и поддержать его на той высоте, на какой он стоял раньше, и за то, что он всегда поддерживал товарищей профессоров».
 
Академическое дело. Процесс по делу историков начался для М.К. Любавского арестом 9 августа 1930 г. На чрезвычайном заседании Общего собрания АН СССР 2 февраля 1931 г. на основании «установления факта их участия в контрреволюционном заговоре» ряд академиков, в том числе М.К. Любавский, были исключены из числа действительных членов. Против исключения возражал президент АН СССР А.П. Карпинский.
Все осуждённые были полностью реабилитированы определением Военной коллегии Верховного суда СССР 20 июля 1967 г.
В архиве семьи М.К. Любавского хранится письмо, написанное им в 1934 г. на имя прокурора СССР И.А. Акулова, обнаруженное в его бумагах после его кончины и, по-видимому, не отправленное:
«В прошлом, по своим убеждениям был монархистом-конституционалистом в духе партии 17 октября, был знаком с некоторыми деятелями этой партии, но формально к ней не принадлежал, в её деятельности не участвовал…
В данное время считаю реставрацию монархии в России делом невозможным; монархия умерла в сознании и чувствах народной массы, внешними мерами восстановить её невозможно, как доказал уже опыт иностранных интервенций; иностранным интервенциям вообще не сочувствую, ибо они могут преследовать не интересы России, а своекорыстные интересы интервентов, вроде например, уплаты царских долгов, возмещение убытков, отнятие территорий и тому подобное…
Не принадлежа к социалистам, при всем том одобряю уничтожение крупного частного землевладения, взятие в казну крупных промышленных предприятий, сочувствую стремлениям советской власти индустриализировать страну и таким путём обеспечить её экономическую и политическую мощь и независимость; не против колхозов, но не сочувствую перегибам на местах в деле их создания, полагаю, что они должны выйти из добровольно образующихся крестьянских артелей; не сочувствую производимому нажиму на религию, полагая, что если ей суждено умереть, она должна умереть естественной смертью, считаю, что за родителей нельзя ограничивать в правах детей, или даже лишать их приобретённых прав, ибо дети далеко не всегда следуют по стопам родителей, как доказывается примером многих старших коммунистов, вышедших из дворян, купцов и духовенства».
 
Основные труды: «Литовский канцлер Лев Сапега о событиях Смутного времени» (1901), «Возвышение Москвы» (1909), «Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно» (1910), «История западных славян» (1912), «Древняя русская история до конца XVI в.» (1918), «Образование основной государственной территории великорусской народности. Заселение и объединение центра» (1929); учебные пособия «Лекции по истории Чехии» (1907), «Историческая география России в связи с колонизацией. Курс» (1909), «Древняя русская история. Курс» (1909), «История царствования Екатерины II. Курс» (1911).
 
Память. Одноэтажный деревянный дом №55 по улице Зенцова в Уфе, – «Дом, где жил русский учёный академик М.К.Любавский», внесён в реестр объектов культурного наследия регионального значения (1992). Постановлением правительства Республики Башкирия №166 от 11 апреля 2018 г. утверждены границы зоны охраны этого памятника.
Именем М.К. Любавского названы улица в селе Большие Можары Сараевского района Рязанской области (2003), улица в селе Нагаево городского округа Уфы Республики Башкирия.
 
Литература: Фешкин В.Н. Научная деятельность М.К.Любавского в Башкирии; «Академик М.К.Любавский и Московский университет» / Под ред. А.Я.Дегтярёва, А.В.Сидорова. – М., 2005; Документы из личного архива Т.Г.Ливановой.
 
«Дом, где жил русский учёный академик М.К. Любавский»: справа – фото из газеты «Московский университет». 2003. Июнь