ЭС: Б.Л.Пастернак
ПАСТЕРНАК БОРИС ЛЕОНИДОВИЧ (29.01.(10.02).1890, Москва – 30.05.1960, пос. Переделкино Московской обл.), поэт, прозаик и переводчик.
Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1913).
В Московском университете. Среднее образование получил в 5-й московской гимназии, в которую был зачислен не сразу. В 1900 г. прошение известного художника Л.О. Пастернака о принятии его сына в первый класс гимназии было отклонено из-за существующей тогда процентной нормы на обучающихся-иноверцев. Директор гимназии предложил подождать год и поступать сразу во второй класс. Главным увлечением Пастернака в гимназические годы становится музыка, которой он начал заниматься под впечатлением от знакомства с композитором А.Н. Скрябиным. Позже он говорил о себе, что «музыкально лепетать» начал раньше, чем «лепетать литературно». Однако, по зрелом размышлении, Л. Пастернак прервал подготовку к выпускному экзамену в Московской консерватории и принял решение поступать в Московский университет. Золотая гимназическая медаль позволила ему стать студентом юридического факультета без вступительных экзаменов (1908), но уже через год он перевёлся на историко-филологический.
Борис Пастернак практически повторил профессиональные искания своего отца. Леонид (при рождении – Исаак) – сразу принял свой талант рисовальщика, но по настоянию родителей, хотевших чтобы сын имел «земную» специальность, поступил сначала на медицинский факультет Московского университета, а через два года уехал в Одессу и в 1885 г. стал дипломированным юристом Новороссийского университета. На медицинском факультете его преподавателем был Д.Н. Зёрнов – будущий ректор. Как вспоминал Л. Пастернак «ту часть анатомии, которая нужна художнику, а именно остеологию и миологию, то есть учение о костях и мышцах, я с большим интересом прошёл и даже сдал “на отлично” полугодовой экзамен у строжайшего известного профессора Зёрнова». В начале 1920-х гг. Леонид Пастернак с женой и дочерьми эмигрировал в Германию (сыновья остались в Москве), где продолжал художественное творчество. Он имел репутацию одного из лучших рисовальщиков и портретистов своего времени. В основе его творческого метода лежали быстрые, почти мгновенные зарисовки, схватывающие «самую суть изображаемого». Л. Пастернак оставил несколько изображений своего знаменитого сына. Одно из них он удачно «вписал» в портрет профессора Московского университета историка В.О. Ключевского (1909) – крупная фигура Бориса в первых рядах слушателей сразу притягивает внимание. О годах учёбы вспоминал университетский приятель Б. Пастернака, известный в будущем литературовед и переводчик К.Г. Локс:
«Мы слушали историков <Р.Ю.>Виппера, <А.Н.>Савина (Ключевский уже не читал), молодых доцентов философии – <Г.Г.>Шпета, <А.В.>Кубицкого, <Е.Г.>Брауна. Виппер и Савин нравились мне своей суховатой фактичностью, Шпет своей развязностью и остроумием, <А.И.>Соболевский – чудовищными знаниями греческой грамматики… После занятий у Соболевского голова обычно по своему содержанию походила на барабан или тыкву; вот почему встречи с Пастернаком после столь полезного, но тягостного изучения были особенно приятны. Он сразу обрушивался потоком афоризмов, метафор; поэзия здесь присутствовала как нечто подразумевающееся и не подлежащее отсрочке. Вместе с тем всё чаще и чаще я обращал внимание на какое-то отчаяние, скрывавшееся за всем этим потоком недоговорённого, гениального и чем-то изнутри подрезанного. Я начал искать разгадку и, как мне кажется, скоро нашёл её. Это была боязнь самого себя, неуверенность в своём призвании. Ему всё время казалось, что он не умеет говорить о том, что составляло суть его жизни. С музыкой уже однажды произошла катастрофа. Неужели же? Вот почему ему нравились лекции <А.А.>Грушка о Лукреции. Это действительно был один из лучших курсов, который мне пришлось слушать в университете. Грушка читал не только с полным знанием материала, но и с большим вкусом, с большим изяществом. Читать о крупном поэте прошлого так, чтобы было одновременно близко, ясно и стояло на высоте научного анализа, – дело нелёгкое… После лекции Грушка мы разговаривали о соотношении биографии поэта и его поэзии. Борис говорил об этом как о чём-то своём, давно ему известном… Однажды, остановившись, он воскликнул: – Костинька, что мы будем делать с вами со всем этим? – и он показал рукой на аудиторию, откуда мы вышли. Действительно, за стенами аудитории, где мы слушали о Лукреции, была Москва, была жизнь, и нам скоро предстояло встретиться с ней лицом к лицу».
Университетский «диплом кандидата философии №20974» Б. Пастернака выдан на имя Бориса Исааковича Пастернака. Однако выпускник не пришёл за ним:
«в апреле <1912> месяце как-то утром мама объявила, что скопила из заработков и сберегла в хозяйстве 200 рублей, которые мне и дарит с советом съездить за границу… Отказываться у меня не было сил. Выбирать маршрут не приходилось. Тогда европейские университеты находились в постоянной осведомленности друг о друге… Начав в тот же день беготню по канцеляриям, я вместе с немногочисленными документами унёс с Моховой некоторое сокровище. Это был двумя неделями раньше отпечатанный в Марбурге подробный перечень курсов, предложенных к чтению на летнем семестре 1912 г.».
Марбург – цитадель философии: здесь у Христиана Вольфа учился М.В. Ломоносов. Герман Коген – глава неокантианской школы начала XX в., высоко оценил успехи Б. Пастернака. Однако, в который раз, можно отметить переменчивость духовных исканий будущего поэта: университетское увлечение философией тоже прошло:
«Скоро начнётся университет. Я запишусь на высшую математику. Скоро у меня экзамены. Один убийственно интересный! Основной курс чистой логики. Профессор <Г.Г.Шпет> уже знает меня с весны, я поступлю к нему в просеминарий по опытной психологии, но он меня предупредил, что, может быть, я разочаруюсь, так как слишком отвлечённо мыслю», – писал он перед началом занятий на втором курсе.
И после Германии вновь сделан решительный выбор в пользу литературы. Слова «Прощай философия!» из автобиографической повести «Охранная грамота» теперь можно прочесть на бронзовой доске дома №15 по Гиссельбергской улице в Марбурге, где Борис Пастернак прожил три летних месяца 1912 г. Есть в городе и улица, носящая его имя.
Профессиональная деятельность. Московский университет дал России первоклассных поэтов – отточив слог, расширив эрудицию В.А. Жуковского, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета. В 1899 г. историко-филологический факультет окончил В.Я. Брюсов, а В.Ф. Ходасевич так и остался его «вечным студентом»; А. Белый пришёл в поэзию через физико-математический факультет (1903).
Университетское и музыкальное образование не пропали и для Б. Пастернака, оказав сильное влияние на литературное творчество, обогатив его сложными звуковыми приёмами и глубоким философским содержанием. Уже первый сборник «Близнец в тучах» (1914) вызвал положительный отклик у В.Я. Брюсова, который первым оценил поэзию Пастернака и открыл её для российского литературного сообщества:
«…у Б. Пастернака чувствуется наибольшая сила фантазии; его странные и порой нелепые образы не кажутся надуманными: поэт в самом деле чувствовал и видел так; футуристичность стихов Б. Пастернака – не подчинение теории, а своеобразный склад души».
Б. Пастернак, в свою очередь, относился к мэтру символизма с большим пиететом, а на 50-летниий юбилей В.Я. Брюсова откликнулся проникновенным стихотворением «Я поздравляю вас, как я отца / Поздравил бы при той же обстановке». До конца жизни оставался для Б. Пастернака учителем и непререкаемым авторитетом в литературе А. Белый, творчество которого он назовёт «гениальным вкладом как в русскую, так и в мировую литературу».
Широкую известность принесла Б. Пастернаку переводческая деятельность: он свободно владел английским, немецким и французским языками. Выполненные им переводы трагедий В.Шекспира («Отелло», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», «Ромео и Джульетта»), «Фауста» И.Гёте стали классическими и до сих пор считаются лучшими. В 1958 г. вышла книга «Стихи о Грузии. Грузинские поэты. Избранные переводы».
Однако, как признавался Пастернак, «я всегда стремился от поэзии к прозе, к повествованию и описанию взаимоотношений с окружающей действительностью, потому что такая проза мне представляется следствием и осуществлением того, что значит для меня поэзия». Итоговым произведением писателя, названным им вершиной своего творчества, стал роман «Доктор Живаго», вышедший впервые в Италии в 1957 г. – «книга жизнеописаний, куда … он в виде скрытых взрывчатых звёзд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидеть и передумать».
Первая мировая и Великая Отечественная войны. Травмированный в школьные годы из-за падения с лошади был освобождён от воинской повинности. Однако он не мог позволить себе оставаться в стороне от войны. В 1916 г. Б. Пастернак уехал на Урал и устроился конторщиком на военный химический завод до марта 1917 г.
Во время Великой Отечественной войны был эвакуирован в Чистополь на р. Каме, где писал пламенные патриотические стихи, а в 1943 г. отправился на Брянский фронт в качестве военного корреспондента. Впечатления поэта отражены в цикле очерков «В армии».
Государственные награды: медали – «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941 – 1945 гг.», «За оборону Москвы».
Награды иностранных государств: Нобелевская премия по литературе «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа» (Шведская королевская академия наук, 1958).
Б.Л. Пастернак был номинирован на премию 7 раз начиная с 1946 г. В 1957 г. его кандидатуру выдвинул французский прозаик и философ Альбер Камю. Роман, поначалу одобренный для печати в СССР, позже посчитали непригодным «из-за негативного отношения автора к революции и отсутствия веры в социальные преобразования». На страницах печати развернулась кампания травли поэта, Пастернак был исключен из Союза писателей, ему грозили лишением гражданства, высылкой из страны. Исследователи его архива не сомневаются в убеждении Пастернака, в том, что литературные нобелевские премии присуждаются строго по согласованию с правительством страны проживания потенциального претендента. Поэтому первоначально отправив в Стокгольм благодарственную телеграмму, чуть позже он послал повторную об отказе от премии. В письме на имя первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва Пастернак писал:
«Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне её. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе. Осознав это, я поставил в известность Шведскую академию о своём добровольном отказе от Нобелевской премии. Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры. Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу ещё быть ей полезен. 2 ноября 1958 г.».
Своё мироощущение в тот момент он выразил в стихотворении «Нобелевская премия» (1958).
Диплом и медаль Нобелевской премии были вручены его сыну Евгению в 1989 г.
Память. Его имя присвоено московской Детской музыкальной школе №104 (2010) и Библиотеке-читальне №198 (2014), популяризирующей жизнь и творчество поэта. В посёлке писателей Переделкине, где Б. Пастернак жил с 1936 г. открыт «Дом-музей Б.Л.Пастернака» (1990).
Литература: Блох А.М. Советский Союз в интерьере Нобелевских премий. – СПб. 2001. С. 392–455. Быков Д.Л. (писатель в 2022 г. объявлен «инстранным агентом») Борис Пастернак. Серия «Жизнь замечательных людей». – М., 2005; Сергеева-Клятис А. Пастернак в жизни. – М., 2015; Леонид Пастернак.
***
|
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Тёмный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, всё равно.
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора –
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
(Б. Пастернак. Нобелевская премия. 1958 г.)
|
Л.О. Пастернак. Портрет историка В.О. Ключевского.
1909
|