Московский университет в 1917 году

     
 
1917 год – поворотный в истории России. В жизни Московского университета он ознаменовался чередой кардинальных изменений, на фоне предшествующих событий его истории носивших позитивный характер.
 
Ещё в ходе Первой русской революции 1905-1907 гг. университет получил некоторую автономию, которую так ждали профессора. Однако для радикально настроенного студенчества университет стал в большей степени площадкой для «отработки политических методов борьбы», нежели научной школой.
 
 

Многолетнее противостояние царского правительства, революционного студенчества и по преимуществу либеральной профессуры достигло своего пика в 1911 г., когда в знак протеста против реакционной политики правительства в отношении Московского университета в отставку подали ректор А.А. Мануйлов, его помощник М.А. Мензбир и проректор П.А. Минаков, а затем ещё около 100 профессоров и приват-доцентов университета.

В созданном в результате Февральской революции 1917 г. Временном правительстве – новом центральном органе государственной власти – пост министра просвещения получил бывший ректор Московского университета А.А. Мануйлов, и уже в конце марта 1917 г. в университет вернулись профессора, уволенные в 1911 г. 

Профессора, покинувшие Московский университет в знак протеста в 1911 году
 
 

Возвращение профессоров после Февральской революции 1917 г. – один из ключевых моментов истории Московского университета, сопоставимый с его возрождением после Московского пожара 1812 г., когда университет лишился своих зданий вместе с оставленным во время эвакуации бесценным культурным богатством – коллекциями, документами, рукописями, книгами. Практически все ушедшие в 1911 г. профессора и преподаватели вернулись, и остались здесь и после Октябрьской революции, сохранив уникальный научный и образовательный потенциал МГУ. Вопрос, приняли они большевистскую революцию или нет, – предмет для отдельного исследования. Но именно идея сохранения и развития Московского университета помогла им пережить годы крушения страны.

Но и в период 1911-1917 гг., во многом благодаря ректору М.К. Любавскому, удалось, по словам «отца русской авиации» профессора Н.Е. Жуковского, «охранить достоинство университета и поддержать его на той высоте, на какой он стоял раньше». Во время Первой мировой войны Московский университет впервые в своей истории становится частью оборонного потенциала страны. Его развитие именно как учебно-научного учреждения – не только учебного – продолжилось уже в новых условиях после революций 1917 года.

Во многом позицию учёных объясняют слова ректора М.А. Мензбира, сказанные при вступлении в должность в апреле 1917 г.:

Подобное мировоззрение членов университетской корпорации революционного периода хорошо передают воспоминания члена-корреспондента АН СССР, математика Д.Е. Меньшова:

Так математик Д.Е. Меньшов, один из учеников Н.Н. Лузина, вспоминал о периоде начала XX века: в это время в Московском университете формировалась знаменитая Московская школа теории функций – Лузитания. Примечательно, что именно за исследования в области тригонометрических рядов Меньшов получит Сталинскую премию в 1951 г.

 
  Однако, как вспоминал о настроениях рубежа веков лидер кадетской партии, бывший приват-доцент университета П.Н. Милюков, «значительная часть общества и всё либеральное общественное мнение втайне сочувствовали революционерам. Не могло такое настроение не задеть и университета, этого "барометра общества", как выразился Пирогов».  
 

«Долой самодержавие!..

И этот лозунг стал боевым кличем во всех студенческих выступлениях. Особенно грозно прозвучал он в Московском университете в 1905 году, когда студенчество слилось с рабочими в университетских аудиториях, открывшихся тогда впервые для народных сходок. Здесь этот лозунг сверкал и в речах и на знаменах и исчез только тогда, когда исчезло самодержавие».

В.А. Гиляровский, «Москва и москвичи»

 

Увидеть кем были студенты-революционеры нам помогут книги, подготовленные Научной библиотекой МГУ под редакцией профессора В.И. Злобина. Выходившие с 1977 по 1982 гг. тома объединили сведения о 68 участниках революционного движения, чьи биографии были связаны с Московским университетом.

 
 
Давайте посмотрим, кто попал на эти страницы!
 
 
     
 

Здание университета на Моховой улице, повреждённое при обстреле.

Фото сделано между 25 октября и 31 декабря 1917 г.

 

1917 год в «Летописи Московского университета»

 

 
     
 

Последствия Революций 1917 года для Московского университета

1.     Демократизация Московского университета

 
 
Рисунок из газеты «Первый университет» от 7 ноября 1927 г.

2 августа 1918 г. В.И. Ленин подписал Декрет СНК РСФСР «О правилах приёма в высшие учебные заведения РСФСР» и Постановление СНК РСФСР «О преимущественном приёме в высшие учебные заведения представителей пролетариата и беднейшего крестьянства».

С этого момента каждое лицо, независимо от гражданства и пола, достигшее 16 лет, могло стать слушателем любого высшего учебного заведения без представления диплома, аттестата или свидетельства об окончании средней или какой-либо иной школы.

Приём на I курс 1918/19 учебного года, произведённый на основании аттестатов или конкурсных экзаменов, объявлялся недействительным. В вузах РСФСР отменялась плата за обучение; плата, внесённая за первое полугодие 1918/19 учебного года, подлежала возвращению.

Наркомпросу РСФСР поручалось подготовить ряд постановлений, обеспечивающих возможность учиться всем желающим лицам из среды пролетариата и беднейшего крестьянства и ликвидировать не только юридически, но и фактически «привилегии имущих классов».

 
 

До 2 августа в Московский университет на 2350 мест было подано 2632 заявления от выпускников средних школ. После 2 августа – 5892 заявления, в основном от лиц, не имевших законченного среднего образования, шедших «в Московский университет часто с трогательной верой, что здесь можно будет взять высшую науку “нутром”».

И если в 1917 г. в университете обучались 6888 студентов, то на 1 января 1919 г. число их составило 22972 человек. Это число составляет примерно половину числа студентов, обучающихся в МГУ в настоящее время, а учебные здания университета располагались лишь на Моховой (напомним, что комплекс зданий МГУ на Ленинских горах был построен в середине XX века). 

Московский университет на картине «Вузовцы» (К. Юон, 1929)
 
 

Каким же образом Московский университет вышел из ситуации с таким количеством желающих в нём учиться?

 
 

Для обеспечения возможности учиться в Московском университете 16 января 1919 г. при МГУ были открыты курсы подготовки рабочих и крестьян для поступления в вузы. Преподавали здесь в основном молодые университетские профессора. Обучение было бесплатным, учащиеся получали стипендию. Длительность обучения в зависимости от предварительной подготовки составляла 1-2 года. На курсы сразу записалось около 1500 человек. В сентябре 1919 г. эти курсы при Московском университете были признаны рабочим факультетом (рабфаком). Выполнив задачу по «регулированию социального состава студентов» к 1936 г., рабфак МГУ был закрыт.

 
 

2.     Московский университет и новая власть

Создание рабочего факультета – не единственное изменение в структуре Московского университета, связанное с революционными событиями в стране. Смена идеологии закономерно отразилась на гуманитарном секторе университета. В 1918 г. был упразднён юридический факультет, а в 1921 г. – историко-филологический. Параллельно с этим в 1919 г. был создан факультет общественных наук (ФОН).

«Катастрофическое хозяйственное положение» университета, голод, обыски и аресты профессоров были фоном жизни университета в 1917-м и в первые послереволюционные годы. Большим идеологическим ударом по университетскому сообществу стала высылка нескольких видных профессоров университета на «философском пароходе» в 1922 г. В числе высланных из страны оказались философы С.Л. Франк и И.А. Ильин, историк А.А. Кизеветтер, юрист А.Л. Байков, астрофизик В.В. Стратонов (декан физико-математического факультета в 1920-1922 гг.) и бывший ректор МГУ зоолог М.М. Новиков. Однако эта акция всё же была исключительной и носила показательный характер.
 
 
1922 г. Химики МГУ отмечают главный праздник Московского унвиерситета - Татьянин день (в центре - Н.Д. Зелинский). Советское правительство, не рискнув совсем упразднить «традиционный праздник старого буржуазного студенчества», назвало праздник Днём революционного студенчества.

«Мощные волны Октябрьской революции докатились до университетских стен значительно позже, чем до других учреждений страны. Здесь приходилось особенно бережно относиться к кадрам, чтобы не распылить научные силы, составляющие гордость университетской науки и оказавшиеся в то время во власти кадетских идей. Нельзя не учитывать и того, что гражданская война, вызвавшая разруху во всех областях жизни, больно ударила и по университету, и в связи с этим трудно было бороться за перестройку школы».

Московский государственный университет. К XX-летию Великой социалистической революции. М., 1937. С. 25.

 
  Попытки новой власти провести комплексную реформу высшей школы были начаты уже в 1918 г., однако не встретили поддержки сообщества Московского университета. В начале 20-х гг., когда во главе университета встали первые «советские ректоры» – юрист Д.П. Боголепов (1920-1921) и историк В.П. Волгин (1921-1925), реформа высшего образования была проведена.  
 

Ректоры революционного периода

 
В сентябре 1920 г. Наркомпрос учредил новый высший орган управления в университете – Временный Президиум МГУ, который должен был стать руководящим органом вместо традиционного Совета, состоящего из профессоров, до издания нового положения об управлении университетами. В его состав входили представители от научных работников (профессоров, преподавателей, научных сотрудников), студентов (один обязательно от рабфака), представитель от служащих университета, военный комиссар и представители от Наркомпроса. Оба последовательно занимавших пост Председателя Временного Президиума МГУ, как в тот период называлась должность ректора, были участниками революционного студенческого движения (Д.П. Боголепов был участником и Октябрьской революции), оба – выпускники Московского университета (Боголепов – 1909 г., Волгин – 1908 г.), оставленные при кафедрах для подготовки к профессорскому званию и начавшие преподавать в университете до 1917 г.  Таким образом, по своему образованию они были носителями традиций Московского университета, по своему опыту и мировоззрению – «строителями молодого советского государства». Они и стали проводниками советизации Московского университета.

 
 
2 сентября 1921 г. СНК РСФСР утвердил «Положение о высших учебных заведениях РСФСР». Этот первый устав советской высшей школы был введён в действие с 1922 г. В нём определялось, что целью вузов является подготовка кадров специалистов по различным отраслям и научных работников для обслуживания научных, научно-технических и производственных учреждений Республики. Обучение в вузах бесплатное. Студентами вузов могут быть граждане обоего пола, достигшие 16 лет и удовлетворяющие правилам приёма, установленным НКП. 
 
Управление вузами централизовано: все вузы переданы в подчинение НКП по Главному комитету профессионально-технического образования (Главпрофобр). Руководили вузами Правления, члены которого назначались НКП РСФСР (3-5 человек, во главе с Председателем Правления – ректором). Вуз делился на факультеты, которые объединяли основные группы дисциплин, представлявшие собой законченное целое в научно-учебном отношении и имевшие целью подготовку практических деятелей определённых профессий. Число факультетов в каждом вузе устанавливалось НКП. Президиумы факультетов подчинялись Правлению вуза.
МГУ, фрагмент плаката 20-х - 30-х гг.
 
 
 
Главным структурным нововведением для вузов стали предметные комиссии, которые становились основной организационной ячейкой учебно-научной и методической работы, по сути заменяя собой кафедры. Предметную комиссию составляли все научные работники, объединённые родственными дисциплинами, а также представители студентов. Их целью являлось привлечение преподавателей и «широких масс пролетарского студенчества» к организации учебной и научной жизни «на новой основе», а также ослабление влияния «старой профессуры». 
 
Московский университет вступал в период масштабных реорганизаций и экспериментов, как с формами обучения («бригадный метод» и «уничтожение сессии»), так и со структурой самого университета. Период реорганизации Московского университета 1920-х – начала 1930-х гг. закончился 1 мая 1933 г., когда в МГУ была восстановлена факультетская система, существующая по сегодняшний день.

 

 
 

3.     Сохранение научных школ Московского университета

В поисках оптимального взаимодействия с новой властью учёные Московского университета нашли способ сохранить и развить научные школы университета.

К началу 1920-х гг. в университете была создана система научно-исследовательских институтов как «надстройка над высшей школой» (В.С. Гулевич), вынесенная за пределы сферы подготовки массового специалиста, в рамках которой велись широкомасштабные эксперименты. В 1922 г. при физико-математическом факультете была создана Ассоциация научно-исследовательских институтов, ставшая «первым опытом» организации в высшей школе страны научно-исследовательской работы по точным и естественным наукам «на новых началах».  
 
 
Ассоциация НИИ находилась в ведении Главнауки, состояла на госбюджете и имела своей целью: а) организацию научных исследований в соответствующих областях знания; б) изучение с научной точки зрения вопросов, вызываемых государственными потребностями; в) подготовку научных работников; г) популяризацию научных знаний.

В этих институтах протекала вся научно-исследовательская работа кафедр МГУ, а педагогическая работа институтов была сосредоточена на подготовке специалистов высшей квалификации – будущих учёных – через аспирантуру.

К 1928 г. в аспирантуре Ассоциации было 320 аспирантов – более 75% общего числа аспирантов по точным наукам в РСФСР.

Ассоциация научно-исследовательских институтов при физико-математическом факультете МГУ 
(1922-1930), объединяла институты:

Математики и механики (дир. Б.К. Млодзевский, среди членов  Д.Ф. ЕгоровН.Н. ЛузинС.А. ЧаплыгинО.Ю. Шмидт);

Физики и кристаллографии (дир. В.И. Романовсреди членов А.К. Тимирязев);

Химии (дир. И.А. Каблуковсреди членов Н.Д. Зелинский);

Антропологии (дир. Д.Н. Анучинсреди членов П.А. Минаков);

Зоологии (дир. М.А. Мензбир);

Геологии (дир. А.П. Павлов);

Ботаники; Географии; Геофизики; Почвоведения; Минералогии и петрографии; Астрономо-геодезический.

 
 

Реалии университетской жизни постреволюционного времени, условия, в которых велась преподавательская и научно-исследовательская деятельность в указанный период, нашли отражение в художественной литературе.

В Зоологическом музее МГУ, среди экспозиций, посвящённых истории музея, его знаменитым учёным и директорам, есть витрина «Кабинет профессора Персикова». Этот вымышленный персонаж фантастической повести Михаила Булгакова «Роковые яйца» (опубликованной в 1925) «работал» здесь в 1920-е гг.

В витрине представлена обстановка кабинета «профессора зоологии IV государственного университета и директора зооинститута»*. На его кресле лежит журнал «Труды НИИ Зоологии», издаваемый Ассоциацией научно-исследовательских институтов при физико-математическом факультете МГУ, в котором «публиковался» учёный.  (Напомним, что по сюжету повести, из-за вмешательства властей в эксперименты профессора Персикова, Москву чуть было не захватили гигантские змеи, крокодилы и страусы).

Так пишет М.А. Булгаков о послереволюционных годах жизни профессора, основываясь на реалиях, которые должны были быть хорошо знакомы читателю первой половины 1920-х годов:

 
 

  

Экспозиция Зоологического музея МГУ «Кабинет профессора Персикова»

 

«20-й год вышел ещё хуже 19-го… Но всё на свете кончается. Кончился 20-й и 21-й год, а в 22-м началось какое-то обратное движение. Во-первых: на месте покойного Власа появился Панкрат, ещё молодой, но подающий большие надежды зоологический сторож, институт стали топить понемногу. А летом Персиков, при помощи Панкрата, на Клязьме поймал 14 штук вульгарных жаб. В террариях вновь закипела жизнь… В 23-м году Персиков уже читал 8 раз в неделю – 3 в институте и 5 в университете, в 24-м году 13 раз в неделю и, кроме того, на рабфаках, а в 25-м, весной, прославился тем, что на экзаменах срезал 76 человек студентов, и всех на голых гадах:
– Как? Вы не знаете, чем отличаются голые гады от пресмыкающихся? – спрашивал Персиков. – Это просто смешно, молодой человек. Тазовых почек нет у голых гадов. Они отсутствуют. Так-то-с. Стыдитесь. Вы, вероятно, марксист?
– Марксист, – угасая, отвечал зарезанный.
– Так вот, пожалуйста, осенью, – вежливо говорил Персиков и бодро кричал Панкрату: – Давай следующего!»
Михаил Булгаков, «Роковые яйца», 1925
 
  * После Октябрьской революции до 1919 г. в Москве существовало три «государственных университета»: 1-й МГУ (такое название Московский университет носил в 1918-1930 гг.), 2-й МГУ (Московские высшие женские курсы), 3-й МГУ (бывший университет имени А.Л. Шанявского).  
 

Опыт работы организованных в системе Московского университета НИИ оказался настолько удачным, что постановлением СНК РСФСР 4 июня 1933 г. Наркомпросу было указано на «целесообразность дальнейшего развёртывания в системе университетов научно-исследовательских институтов по естественным и физико-математическим наукам».

Самостоятельная Ассоциация НИИ при физмате просуществовала до 1930 г., затем институты были переданы факультетам. В начале 1950-х при переезде в новые здания МГУ на Ленинских горах большинство институтов были объединены с факультетами, с передачей их функций отделениям.

Подобная Ассоциация была создана и в гуманитарном секторе университета, при Факультете общественных наук

 
 
НИИ при факультете общественных наук (ФОН) МГУ
Ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук МГУ

1921 – 7 НИИ при ФОН МГУ

1924 – они объединены в Ассоциацию научно-исследовательских институтов общественных наук МГУ

1926 – Ассоциация выведена из состава МГУ и преобразована в Российскую ассоциацию научно-исследовательских институтов (РАНИОН)

- Исторический
- Искусствознания и археологии
- Теории и истории права
- Языковедения и истории литературы
- Социологии
- Научной философии
- Психологический
Изучив списки действительных членов НИИ на 1 июля 1922 г. мы видим, что из 87 представленных учёных-гуманитариев подавляющее большинство – около 70% – и до революции были связаны с Московским университетом: половина из них была профессорами до 1917 г., другая половина состояла из выпускников и бывших студентов университета, ставших профессорами после 1917 г. Новыми для университета были около 20% процентов профессоров-членов НИИ. (Из-за недостатка биографических сведений 10% членов осталось за рамками подсчёта).  
 
Если продолжение традиций и развитие научных школ университета в естественных и точных науках после Октябрьской революции очевидно, то изучив списки действительных членов НИИ при ФОН МГУ на 1 июля 1922 г., можно утверждать, что к 1922 г. в Московском университете костяк классического гуманитарного образования был сохранён.
 
         
 

Таким образом, «старые» профессора и «новые» профессора, сформировавшиеся в дореволюционном университете, стали проводниками традиций классического образования и науки в МГУ.

Созданием сети НИИ при физико-математическом факультете и факультете общественных наук впервые в истории Московского университета был образован развернутый научно-исследовательский сектор, строго дифференцированный по отраслям фундаментальной науки: с этого момента МГУ является не только учебным, но и научным учреждением.

 

 

 

       
 
О.И. Григорьева
Опубликовано: 7 ноября 2017 г.