Портрет: М.Н.Петерсон
ПЕТЕРСОН МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ (22.09.(4.10.)1885, Керенск Пензенской губ. – 22.11.1962, Москва), филолог.
Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1913). Ученик В.К. Поржезинского.
Профессор кафедры общего и сравнительного языкознания (1942–1946, 1949–1953); заведующий кафедрой сравнительной исторической грамматики индоевропейских языков (1946–1949) филологического факультета. Заведующий кафедрой общего языковедения с лингвистическим кабинетом историко-философского факультета (1930–1931). Профессор кафедры общего языковедения этнологического факультета (1925–1930). Профессор кафедры общего и сравнительного языковедения факультета общественных наук (1921–1925). Профессор кафедры сравнительного языковедения и санскритского языка историко-филологического факультета (1919–1921). Действительный член Института языковедения и истории литературы при факультете общественных наук (1922–1925).
Научная и педагогическая деятельность. В сфере научных интересов общее, сравнительно-историческое и индоевропейское языкознание, древние и новые языки, синтаксис, семантика, проблемы современной филологии (особенно социолингвистика), язык писателей.
Владел древними (санскритом, латинским, древнегреческим) и многими живыми индоевропейскими языками (немецким, французским, английским, литовским, болгарским, польским, сербским, чешским). Считал литовский язык важнейшим для понимания истории становления славянских языков. В преподавании языков применял своеобразную методику: обучение начинал не с упражнений, а прямо с чтения и анализа неадаптированного текста.
«Вот санскрит. Мы ничего не знаем, совершенно белый лист бумаги. Мы даже не знаем это письмо деванагари, мы только вот его узнаём. И мы прямо начали с того, что разбирали текст, “Песню о Нале”: “Акуд-раджа-Нало-нама” – вот, предположим, одна строчка. И мы каждое слово разбирали: что за слово, какие звуки, как пишется, какая форма, что значит и так далее. Может быть, мы за занятие могли иногда… разобрать строчку, а, может, и меньше… Тогда не было санскритско-русского словаря, а был словарь санскритско-немецкий и немецко-санскритский… и вот через немецкий язык <нужно> было искать эти слова… Точно так же учил он и литовскому… Он никогда не отступал от этой методики… и это давало свои плоды».
В работах «Очерк синтаксиса русского языка» (1923), «Современный русский язык» (1929), закрепил определение синтаксиса как учения о словосочетании, разработал теоретические основы синтаксиса, основываясь на грамматической теории Ф.Ф. Фортунатова о форме словосочетания и способах связи между его членами. Строго разграничивал синхронию и диахронию. При исследовании синтаксиса впервые в русистике применил статистический метод. Количественные соотношения разных явлений и единиц языка интересовали его как средство, с помощью которого можно отделить живые, развивающиеся элементы языка от старых, мёртвых, сохраняющихся в языке как остаток прежних периодов. В работе «Система русского правописания» (1955) показал, что «русское правописание – стройная система, в которой царит один принцип – единообразное написание морфологических элементов слова». Отметил, что в русском языке не соответствует произношению написание 23% слов. Автор учебников по русскому языку для начальной школы и «Учебника русского языка для нерусских школ» (1947). Составил обширный орфографический словарь, включающий более 50 тыс. лексических единиц.
Среди его учеников академики РАН В.В. Иванов, В.Н. Топоров, член-корреспондент АН СССР Р.И. Аванесов. С.Б. Бернштейн, поступивший в МГУ в середине 1920-х гг., вспоминал:
«Общий культурный уровень основной массы студентов был поразительно низким. Экзамены были отменены, а получить зачёт у большинства преподавателей не представляло большого труда. Особенно это относилось к отделению историческому и литературоведческому, где обучалось много «активистов». На этнографическом их было значительно меньше, и это создавало здесь более благоприятную обстановку для обучения. Наши «зубры» (Селищев, Петерсон и др.) не боялись «активистов» и требовали на зачётах серьёзных знаний».
Научные дискуссии 1947–1950-х гг. В конце 1920-х и до 1950 г. в филологической науке пользовалась государственной поддержкой «яфетическая теория» или «марризм» – новое учение о языке, утверждавшее его классовую природу, определяющую его как надстройку над социально-экономическими отношениями. Создатель теории акад. АН СССР Н.Я. Марр предсказывал появление нового языка коммунистического общества. Нападкам политического характера подверглись практически все крупные лингвисты, в том числе В.В. Виноградов. М.Н. Петерсон как активный борец против «марризма» с середины 1940-х гг. был вынужден оставить преподавание и практически не печатался. В 1950 г. И.В. Сталин в работе «Марксизм и вопросы языкознания» подверг «марризм» критике: дискуссии на эту тему были закрыты и преследования прекращены. М.Н. Петерсон вернулся к преподавательской работе.
Основные труды: «Конструкции с предлогом “из” у Лермонтова» (1926), «Современный французский язык» (соавт., 1947), «Очерк литовского языка» (1955), учебные пособия «Введение в языковедение» (1928), «Синтаксис русского языка» (1930), «Лекции по современному русскому литературному языку» (1941), «Введение в языкознание» (1952).
Литература: Бернштейн С.Б. Зигзаги памяти. Воспоминания. Дневниковые записи. – М., 2002; Кочергина В.А. «Профессор М.Н.Петерсон» (1996); Жизнь языка. Памяти Михаила Викторовича Панова. – М., 2007.